Жил-был человек. И рядом была точка. Он все время смотрел на нее, показывал друзьям и рассказывал, какая она великая. Его мало кто понимал, все видели только маленькую точку. Рядом с большим человеком она казалась особенно маленькой, почти незаметной. За спиной человека называли узколобым фанатиком, ограниченным невеждой. Близкие жалели его: «Ну человек-то он неплохой в сущности». А он радовался и каждый раз открывал в точке какие-то новые грани, привлекательные свойства и даже целые вселенные. Он мог часами говорить о точке. Будто бы она больше всего мира. Порой у слушателей возникала иллюзия, что точкой пронизано все бытие и существование, все на ней держится и ею управляется. Это было лишь мгновение, которое они стряхивали как наваждение и снова возвращались в реальность. Туда, где все было понятно и все было под их властью и контролем. Человека считали свихнувшимся и крутили пальцем у виска. Но он не унывал, а продолжал смотреть на точку.

Однажды, когда человек в очередной раз рассказывал о могуществе и красоте точки, вокруг собралась толпа. Люди ожидали зрелища, возможности насладиться чужой глупостью. Человек улыбнулся и показал на точку: «Смотрите, она живая!» Люди гоготали, держались за живот от смеха, валялись на полу в рыданиях. Каждое слово человека вызывало приступ хохота. Толпа росла, а человек продолжал говорить о точке. И в тот момент, когда шум перекрыл голос человека, вдруг что-то произошло. Теперь не один человек, а многие показывали на точку и кричали: «Смотрите, смотрите!» Точка быстро увеличивалась в размерах. Она поднялась выше задранных голов и заполнила все видимое пространство. Никто не смог бы отрицать ее величие. Люди реагировали на происходящее. Одни раскачивались, стоя на коленях в немом трепете. Другие обхватили голову руками в ужасе. Третьи строчили сообщения близким по телефону. Кто-то открыл рот от удивления. Здесь и там слышались восхищенные замечания: «Вау», «Круто!», «Вот это да-а-а!» Человек заметил, что его больше никто не слушает, а все смотрят на точку. Он обрадовался: «Ну вот, я же говорил вам, говорил, что она такая! Теперь вы и сами увидели!»

Толпа прибывала. Новички не могли разобрать, по какому поводу собрались десятки безумцев. Они уставились в пустоту и что-то там еще разглядывали и делились друг с другом. Когда их спрашивали: «Что тут происходит?», они показывали маленькую точку и рассказывали о ее величии и могуществе, красоте и силе. Прохожие пожимали плечами, кривили улыбку и спешили пройти мимо. Охранник вызвал полицию, чтобы разогнать сумасшедших. Только отдельные люди останавливались в восхищении, видя безмерное и беспредельное счастье. Румяный малыш ткнул пальчиком в небо: «Мама, смотри, какая она большая и добрая!» Но мама сердилась и тащила ребенка подальше от ненормальных.

Слуги закона навели порядок и разогнали толпу. Казалось бы, человек и точка снова остались один на один. Однако что-то определенно изменилось. Точка размножилась и поселилась в человеческих сердцах. Люди ушли, унося с собой кусочек вечности. Многоточие – надежда на продолжение.

Апполинарию Денисовну посетило предчувствие беды. Она бегала по квартире, хваталась за голову, охала, пила валерьянку, заламывала руки и причитала: «Что же теперь будет? Что же теперь будет?» И вот между 59-м и 64-м всхлипом произошло странное осознание: «Беда еще не пришла. Только предчувствие заглянуло на огонек». Слезы высохли. Сообразительность резко подскочила вслед за давлением. Невесть откуда зароились в голове умные мысли, как пчелы в улье. Они настойчиво шептали: «Прогони предчувствие, и беда не придет».

Застигнутая врасплох, Апполинария застыла. Она осела по стеночке ни жива ни мертва. Одно ухо еще улавливало тихие движения предчувствия, другое уже прислушивалось к новому голосу. Мысли делали смелые выпады: «А что если предчувствие – это агент беды? Ходит он и ищет место для своей спутницы. Если кто голову потеряет, то беда там обитель найдет. Располагается поудобнее и вволю поживает, пока не доконает своего арендодателя до состояния отчаяния и депрессии. А тут – уступи-подвинься, – приходит новая цаца, чтобы царствовать в душе человеческой. Как известно, беда одна не ходит, пока не загубит душу окончательно».

Апполинария Денисовна дивилась, какие умные мысли в ее голову забрели. Отродясь таких не бывало. Стоит ли им верить? Или по старинке отдаться предчувствию, которое никогда не обманывало. Но тут вспомнила она, как предыдущее предчувствие  за собой семь бед притащило, и как она, бедняжечка, чуть не умерла, пока с ними справилась. Уж лучше довериться умным мыслям, на то они и умные. «Эх, где наша не пропадала!» – воскликнула Апполинария и вскочила на ноги. Схватила веник на всякий случай, для устрашения, повязала фартук и давай мести пол. «Все будет хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это знаю!» – из глубин колышущегося естества всплыли слова незамысловатой песенки.

Почувствовав себя намного лучше, Апполинария с остервенением продолжала хлестать веником пятки предчувствия, пока не добралась до порога. Там она встала, подбоченилась, и наблюдала как предчувствие кубарем катится вниз по лестнице. Победительница погрозила кулаком беде, улыбнулась и подмигнула умным мыслям. В своей прощальной речи Апполинария Денисовна заявила во всеуслышание: «Предчувствие – ты обманщик! Вон из моей жизни!» Этого ей показалось мало, и она произвела символический жест – стряхнула пыль с веника на голову невидимому врагу.

Тем временем умные мысли торопливо спускались на нижний этаж, потому что предчувствие тарабанило в дверь соседки. Апполинария Денисовна бросила ласковый взгляд на спасителей и пустила слезу счастья: «Вы уж почаще ко мне заходите, родимые! Теперь я только вас слушать буду».